Pitchfork

Ответственный редактор сайта Pitchfork, Марк Ричардсон, о правильной интернет-журналистике, глобальных изменениях в музыке, открытых письмах протеста против провокационных рецензий, и о том, хотят ли люди продолжать читать тексты о группах.

«Фолковые американские традиции необязательно переносить в Европу. Точно такая же история случилась, например, на заре джаза и блюза. В Европе появились последователи американских бэндов. Появились потому, что считали джаз и блюз чем-то неординарным. Здесь же, в Америке, эта музыка никому не казалась необычной»

— Расскажите, как у вас все устроено. Вы ориентируетесь на американских читателей?


— Наша редакция, издатель и большинство авторов живут в США, и мы, конечно, ориентируемся на американскую аудиторию. Впрочем, это скорее касается точек пересечения американской музыки с остальной поп-культурой, чем каких-то специфических социальных аспектов (например, юмора), по которым принято судить о типичном американском менталитете. Хотя часть наших авторов находится в Британии и Австралии, некоторые из американских журналистов живут заграницей, так что можно сказать, мы выдерживаем некий интернациональный баланс.

— Про ваших основных читателей говорят, что они снобы.

— В идеале, мне кажется, наши тексты интересны в первую очередь продвинутым меломанам. Тем, которые хорошо разбираются в предмете, и понимают, чем та или иная музыка хороша. Мы ведь все-таки музыкальное издание, а не журнал широкого профиля, который пишет обо всем и в том числе и о музыке. Поэтому, думаю, мы ведем беседу с более-менее подкованными людьми.

— Кстати, по поводу интернационального баланса — горизонт все равно иногда заваливается. Например, вы много пишете про современный фолк, группы вроде Fleet Foxes, Animal Collective, Grizzly Bear занимают первые строчки ваших хит-парадов и есть мнение, что все это так обстоит из-за давних и крепких американских фолк-традиций. И жители других континентов должны воспринимать музыку ваших фаворитов именно сквозь призму этих самых традиций. Так становится ясней и понятней почему она у вас на первых местах.


— Это очень интересный вопрос, потому что мы понимаем, что есть разница в том, как американцы и европейцы воспринимают эти группы. Здесь в США такие коллективы возможно абсолютно вписываются в контекст фолковых, практически семейных традиций. В Европе же они кажутся несколько, скажем, экзотичными. Это обстоятельство накладывает эффект на то, как понимают их творчество европейцы.

Но дело в том, что все эти фолковые американские традиции необязательно переносить в Европу. Точно такая же история случилась, например, на заре джаза и блюза. В Европе появились последователи американских бэндов. Появились потому, что считали джаз и блюз чем-то неординарным. Здесь же, в Америке, эта музыка никому не казалась необычной.

Короче говоря, смысл всего этого в том, что в природе музыки существует определенная гибкость, возможность помещать разные вещи в различные контексты, места, территории. Это делает диалог между странами куда более интересным.

— Вам не кажется, что люди все меньше читают про музыку, только слушают. Ее сейчас много, внимание рассеивается, ведется легион блогов, в которых каждый старается написать про свой любимый миллион групп, и больше никто никому не авторитет. Вы это на себе ощущаете?

— Ну, судя по нашей статистике посещений, людям все еще нравится читать про музыку. Но мы, конечно, понимаем, что не каждый человек, заходящий на сайт, полностью просматривает все свежие тексты. Поэтому мы стараемся как-то так организовать пространство сайта, чтобы посетители получали по максимуму хотя бы выжимки из основной информации.

Обычно в неделю мы делаем три больших темы — смесь интервью, авторских колонок, отчетов и так далее. Мне сложно сказать, как много времени люди тратят на чтение всего этого. Одна из наших приоритетных задач в том, чтобы постоянно обеспечивать быстрый и удобный доступ к нашим лучшим статьям. То есть, чтобы они были всегда на виду и не терялись в дебрях разделов. В значительной степени это касается дизайна. За последний год, думаю, нам удалось добиться в этом прогресса.

— Как по-вашему, интернет-журналистика сильно отличается от обычной журнальной?


— Главное отличие — это скорость. Событий много, происходят они минута за минутой, и надо уметь быстро их осмысливать и моментально о них сообщать. Интернет-журнализм фокусируется на потоках ежедневной информации. Мы — не исключение. Но в то же время мы стараемся абстрагироваться от этой гонки и как-то глубоко и основательно мыслить в статьях и рецензиях. Считайте Pitchfork миксом моментальных новостей и вдумчивой аналитики.

— А что насчет музыкальной журналистики в общем? Какой она сейчас должна быть?

— Полагаю, передний край современной музыкальной журналистики, проходит там же, где находится авангард остальной журналистики, которая имеет дело с информацией и общественными медиа-технологиями. Наш личный взгляд на музыку — что в ней вообще происходит, что там хорошего или плохого — это основа Pitchfork, это то, о чем наш сайт. Интересное, живое изложение мыслей про все это требует какой-то особенной внутренней организации. Словом, в том, что касается современной музыкальной журналистики, мы приветствуем активно, глобально и небанально мыслящих меломанов, которые к тому же обладают хорошим слогом. Собственно, это та комбинация, которая никогда не выйдет из моды.

— Есть масса историй о том, как никому не известные группы становились знаменитыми благодаря тому, что вы писали рецензии на их пластинки. Не боитесь зазнаться? Или превратиться в журнал вроде NME или Rolling Stone — степенное, вальяжное издание?

— Мы думаем об этом все время. Люди воспринимают наши рецензии очень серьезно и для нас это большая ответственность. Не смотря ни на что, думаю, что нам все еще нужно зарабатывать доверие читателей каждым нашим текстом. Вообще говоря, Pitchfork — это компания простых, скромных людей. Мы не предрасположены к показухе, и, вероятно, это именно то, что позволяет нам полностью концентрироваться на действительно интересных и важных вещах.

— Музыканты часто с вами ругаются? Иногда на Pitchfork появляются достаточно провокационные материалы вроде рецензии-картинки на альбом Partie Traumatic группы Black Kids.


— Ну, это давняя традиция войны между критиками и артистами. Возникла она, вероятно, когда была напечатана еще самая первая рецензия. Так что для нас это в порядке вещей. Был один случай, пару лет назад. Группа Airborne Toxic Event написала сайту открытое письмо в ответ на одну из наших рецензий. Но, впрочем, такие тексты для нас, все же, не обычная практика. Мы стараемся не брать на рецензии откровенно плохие альбомы. Так что негативная критика у нас проскакивает не очень часто.

— Pitchfork — 15 лет. Какие главные глобальные изменения, связанные с музыкой, вы можете отметить?

— Главные изменения, из тех, что мы наблюдали, произошли в области технологий. Благодаря ним нынешние молодые люди услышали гораздо больше музыки, чем молодые люди всех прошлых поколений. По многим причинам это отличное изменение. Хотя бы потому, что оно позволяет легко использовать необычные комбинации всех мыслимых и немыслимых звуков и стилей. Но иногда эта ситуация оборачивается неприятностями. Потому что теперь все на виду — ты слушаешь песню и точно понимаешь, откуда что взято. Нет магии.

— А что по-вашему станет фундаментом для музыки этого десятилетия? Многие считают, что дабстеп — главное достижение «нулевых».

— Ответить на этот вопрос невозможно. Потому что основные достижения музыки в том, что их — этих достижений — очень много. Сейчас много вообще всего. Я не думаю, что в «нулевых» были какие-то существенные тектонические изменения, какие, например, случились в электронной музыке 90-х, которая была тесно привязана к быстро появляющимся технологиям.

— Расскажите про ваш фестиваль. Вы его решили организовать потому, что для музыкального издания, чтобы держаться на плаву, одной журналистики сейчас не достаточно?


— The Pitchfork Music Festival — это что-то типа расширения нашего сайта, точнее — вымышленного раздела под названием «Для удовольствия». Это был способ устроить мероприятие, которое бы выдало наши пристрастия к некоторому количеству особенно интересных нам групп. Возможность организовать фестиваль, на котором мы все хотели бы побывать. Мы думали о нем, как о чем-то обособленном от того, чем занимаемся каждый день на сайте. В конце концов, это был шанс сделать что-то приятное для нашей аудитории. И еще — создать что-то такое, что еще сильнее связало бы нас с Чикаго, откуда, собственно, родом сайт Pitchfork.

— Комик Дэвид Кросс как-то составил для вас хит-парад под названием «Альбомы, которые я слушал, пока читал вычурные рецензии сайта Pitchfork». Можете составить хит-парад «Альбомов, которые вы слушали, пока отвечали на эти вычурные вопросы»?

— Ха, отличный вопрос! Ну что ж, пока я отвечал на ваши вопросы, то переключался между: Caribou — Swim, Vex’d — Cloud Seed и Йонси — Go.
для znaki.fm Читать дальше......

bloodhound gang

Басист Bloodhound Gang, Эвил Хассельхофф, о менструальном цикле t.A.T.u., сморщенных пенисах политиков, фильмах Майкла Мура, еде сырых крыс и о «золотом дожде» под музыку Depeche Mode.

«Еще пару лет назад если бы вы кому-то сказали, что фаворитами президентской кампании 2008 года станут негр и девка, все бы подумали, что вы сошли с ума. Однако действия Джорджа Буша сделали настолько плохую рекламу всем этим старым белым чувакам, рвущимся к президентскому креслу, что сейчас народ проголосует за кого угодно, только бы не иметь у власти очередной вялый, сморщенный, седой пенис»

— Скажите, в «двухтысячных» все еще круто называться радикальным панком?


— Конечно. Тем более, это очень легко. Все, что тебе необходимо — это просто сказать: «Я — панк». Не будет большой беды, если при этом ты окажешься канадской девушкой-миллионеркой, носящей бант и обтягивающие футболки.

— То есть панк — это по большому счету позерство?

— Я не считаю, что стоит переживать по этому поводу. Каждый может считаться панком, если думает, что он достаточно выжил из ума. Даже все эти дерьмовые синтезаторные группы. Возможно мы тоже — позеры. Если кто-нибудь из Ramones, Sex Pistols или Murder Junkies встретят нашу группу, они наверняка вышибут из нас все дерьмо. Ну, или хотя бы поделятся запасом своих шприцев.


— Ваш вокалист Джимми Поп одно время писал статьи для журнала POPsmear. Сейчас журнал закрыт. Джимми продолжает заниматься журналистикой?

— Не уверен. Последним из того, что написал Джимми, было послание, размазанное на стене ванной какой-то субстанцией, которую он отыскал в своем нижнем белье. Прочесть было трудно, но кажется, это был рецепт чечевичного супа.

— Джимми Поп вообще колоритный персонаж. Почему он до сих пор не снимается в кино? Он мог бы составить конкуренцию, например, Джеку Блэку.


— Джимми получал много предложений от голливудских режиссеров, но я не помню, чтобы они касались съемок в фильмах. Но я бы лучше пробуравил себе небо дрелью, засунул бутылку «Пепси» в задницу и вставил свой член в ломтерезку для деликатесов, чем снялся в классических фильмах Джека Блэка — «Школа рок-н-ролла», «Зависть» или «Любовь зла».

— А что насчет стэнд-ап камеди шоу? Вы бы отлично в них вписались.

— Не думаю, что в ближайшее время мы будем заниматься этим. Мы нашли несколько роликов на «ютьюбе», в которых нас пытались пародировать, и, если честно, в комиксах для женщин я видел вещи повеселее.

— Вы участвовали в записи саундтрека к фильму «Фаренгейт 9/11»…

— Да! Когда мы узнали, что снимается фильм, разоблачающий Джорджа Буша, этого скользкого, коварного, хитирого-в-своем-умственно-отсталом-существовании-придурка, мы тут же сказали Майклу Муру, что он может на нас рассчитывать. Мы презентовали ему песню бесплатно. Хотя нет — кажется, он таки расплатился с нами шестью «БигМаками».

— Вы вообще политически активные?


— Конечно. Каждый из участников Bloodhound Gang политически активен. Только потому, что сходить и швырнуть бумажку в урну — это не требует каких-то там монументальных усилий.

— Как вам нынешняя политическая ситуация в США?

— Еще пару лет назад если бы вы кому-то сказали, что фаворитами президентской кампании 2008 года станут негр и девка, все бы подумали, что вы сошли с ума. Однако действия Джорджа Буша сделали настолько плохую рекламу всем этим старым белым чувакам, рвущимся к президентскому креслу, что сейчас народ проголосует за кого угодно, только бы не иметь у власти очередной вялый, сморщенный, седой пенис.



— Когда вы только начинали, то все ваши выходки (поедание крыс, коллективная рвота на сцене) выглядели более естественными, если, конечно, это можно назвать естественным. Вам до сих пор комфортно в образе подростков?

— Знаешь, даже когда мы были тинейджерами, а всем известно, что тех, кто употребляет алкоголь в детском возрасте, время от времени рвет… Так вот, даже в юном возрасте мы не призывали ровесников готовить и поедать крыс. Я знаю только одного человека, который готовил крыс перед едой, а не ел их сырыми. Им оказался какой-то бродяга. К счастью, бродяжничество — это то, из чего всем нам никогда не вырасти.

— Расскажите о самой безумной вещи, которая с вами случалась?

— Ты имеешь в виду истории, подобные тем, что происходят с группой девушек, стоит им зависнуть с друг дружкой надолго? Типа герл-скаут-команд или того, во что превращается автобус группы t.A.T.u., когда посреди тура у них у всех одновременно начинаются менструальные циклы? Ладно, вот история: когда мы ездили с гастролями по Южной Америке, то гемморои всех участников группы начали сильно кровоточить, причем в одно время. Думаю, это можно назвать безумием.

— Вы и диджей Q-Ball внимательно отслеживаете проявления ненависти по отношению к группе, публикуемые на вашем сайте. Вам все это действительно интересно?

— Мои дедушка с бабушкой очень весело прожили промежуток с девяноста до ста лет. Я наблюдал, как они теряют волосы, зубы, контроль над простейшими функциями организма. Между приходами от морфия они мне говорили, как это хреново — быть старым. А так, как ни курение, ни алкоголь, ни наркотики меня не берут, и я не умер молодым, думаю, что на эти проявления ненависти осталась последняя надежда. Хочется верить, что скоро, кто-то из озлобленных фанатов перестреляет нас в духе всех этих историй с массовыми убийствами в американских кафетериях.

— Во время исполнения кавера на песню Depeche Mode на фестивале Rock-at-Ring вы устроили «золотой дождь». Вы так ненавидите эту группу?

— Ненависть — это слишком сильное слово. Куда политкорректней будет сказать, что мы «питаем к ним отвращение», «терпеть не можем», «надеемся, они погибнут так же, как Клифф Бертон — в жуткой автомобильной катастрофе».

— Какая, по-вашему, самая бессмысленная группа в мире?

— Хотя мне и нравится объяснять, что такие группы, как Creed и Nickelback виновны в крушении социума, в последние несколько лет дерьмовые коллективы типа этих были обставлены кучей еще более дерьмовых групп, которые производит музыкальная промышленность во всех этих шоу типа Making the Band или «Евровидение».

— Кто влиял на Bloodhound Gang?


— На каждого из участников Bloodhound Gang оказывали влияние разные группы — от Bay City Rollers до Doodtown Piperes. Но знаешь что — сейчас я думаю, что, возможно, все эти аноректальные кровотечения, о которых ты спрашивал в вопросе о самой безумной вещи, случавшейся с Bloodhound Gang, имеют больше отношения к семислойным буритто и к поискам границ возможностей человеческого тела, чем к мужской менструации.

— После альбома Hefty Fine многие решили, что о вас можно забыть — вы стали слишком попсовыми.

— Да на самом деле эти многие гнали на нашу группу еще после выхода альбома Hooray for Bobbies. И One Fierce Beer Coaster. И Use Your Fingers. И Dingleberry Haze. И The Official Motion Picture Soundtrack to Hitler’s Handicapped Helpers. Так что не парьтесь, товарищи!

— А кто этот огромный парень на обложке альбома Hefty Fine?

— В Америке появилась куча магазинов, торгующих открытками на все случаи жизни. Их характерная деталь — на всех открытках изображены большие черные женщины в таких позах, которые ты предполагаешь увидеть на страницах журнала «Плейбой».

Представь себе голую Аретту Франклин — вот так выглядят все эти дамочки на открытках. Наш концепт заключался в следующем: мы решили скопировать идею. Однако наш лейбл отказался. Они сказали, что не хотят увековечивать диабетический, а-ля Queen Latifah или Missy Elliot тип женщин для нашего развлечения. Единственное в чем они оказались правы — если мы не хотим проблем с черными лидерами, то для нашей затеи должны использовать жирного белого гея, чей архетип, очевидно, никем не лоббируется.

— Вы чем-нибудь еще интересуетесь, кроме музыки и политики?

— В настоящий момент я получаю удовольствие от просмотра гонок на мотоциклах. И смотря на аварии, я с нетерпением ожидаю того момента, когда стану достаточно старым. Потому что у меня появится отличный шанс обновить свои дряхлые органы за счет тех, которые остаются в целости у этих парней после того, как они на полной скорости влетают один в другого.

— Какую публику вы предпочитаете видеть на ваших концертах?

— Нам бы хотелось видеть полный зал стриптизеров, проституток и горничных из отеля Hooter. К сожалению мне тут стало известно, что Киеву светит их франшиза не ранее 2012 года. Так что в Киеве мы согласны на алкашей и любителей экстракта полония.


— Вы что-нибудь знаете про Киев?

— Насколько я осведомлен, у вас неплохо готовят курицу.
для Time Out Kiev

Читать дальше......